- Я никогда не требую от жизни невозможного. Это глупо.
- Почему?
- Потому что ее возможности безграничны. (с)
Полевые травы утопали в огне. Пламя захватило все видимое пространство, оставив лишь небольшой клочок в центре, на который накатывало все с большей силой, словно волна. Не нравилось ему самоуправство какой-то нищенки. То ли дело весело потрескивать в камине у знатных особ или самого короля…
Она, босая глупая девочка в несуразном, большом ей сарафане, стояла посреди уцелевшего мира, обхватив плечи руками. Распущенные светлые волосы трепал ветер, превращая тонкие пряди в знамя. Девушка не обращала внимания на буйство стихии, щурилась, смотрела себе под ноги на тянущиеся к теплу цветы и сжимала тонкие пальцы. Кожа была «мраморной» от холода.
Тебя зовут.
Нищенка резко подняла голову, жадно ища испуганными глазами говорившего. Никого, только пламя по-прежнему пожирало жизнь.
Знаю… Но… Не слышу...
Последние слова больше походили на вопрос, нежели на утверждение. Она боялась своих сумбурных мыслей, боялась выглядеть слабой неумехой, боялась потери того единственного, что сопровождало ее всю жизнь. Послышался тихий смех, отчего девушка вздрогнула и сильнее сжала пальцы.
Помоги.
Просить – ненавидела, унижаться – не хотела, хотела умереть. Быстро и безболезненно. И чтобы явился ангел, как обещают многие проповедники, над которыми она в свое время смеялась, а сейчас понимала, почему люди верят их словам. Сказка – не больно, реальность страшней…
Послышался звук падающих капель. Девушка села на корточки и схватилась руками за голову: по вискам словно били молотком. Откуда-то сзади повеяло холодом, а за ним пришла вода. Спасительная влага для всего живого и убивающая для нее.
Выпал первый пронзительный снег.
Опыт – это то, что мы получаем, не получив того, что хотели…(с)
Девушка открыла глаза и увидела в метре от себя удивленное лицо трактирщика. Толстый мужик с маленькими бегающими глазками и носом-картошкой отдернул короткий палец, почти дотянувшийся до ее лица, и поспешно встал из-за стола. Девушка отодвинулась от «мягкой» стены и помотала головой: мысли никак не хотели возвращаться. Трактирщик еще больше испугался и залепетал:
- С вами все хорошо, госпожа? Вы провели здесь всю ночь, но будьте уверены: ничего не тронуто и вас охраняли лучшие из моих людей, - мужик прижал руку к правой стороне груди, где, по его мнению, должно было располагаться сердце, и кивнул с таким видом, будто собственнолично стоял под дверью со скалкой. – А то, знаете ли, район-то у нас опасный…
Девушка рассеянно покачала головой, кое-как поднялась из-за деревянного стола и вышла на улицу. Морозный воздух наполнил легкие, помогая очнуться. Мужик за ее спиной прижался носом к стеклу, ожидая, когда она вернется, чтобы оплатить труд доблестного рыцаря. Она разочаровала его: развернулась и ушла в направлении «дома».
Почти два месяца минули после памятной битвы. Город находился в осаде и напряжении. Это было видно по лицам прохожих: каждого затронула эта война. Словно в зеркалах, в их глазах отражался страх перед неизвестностью и могуществом демонической армии. Возможно, когда-то эти времена назовут Темными, выживших – героями, бежавших – трусами. Об остальных даже не вспомнят: их имена важны на запятнанном кровью пергаменте, последнем письме, смятом рисунке, но не на страницах летописей.
Война унесла не только незнакомых, чужих людей, но и тех, которых девушка знала. Велеса, седого старика, торговавшего оружием и рвавшегося в бой, как молодой парнишка, сняли заклятием. Мару, наемницу и подчиненную, невероятной красоты девушку, зарубили мечом. Креславу, знатному вору с длинной родословной и добрыми глазами, снесли голову. Коротенький список заканчивается именем, которое дольше всех разъедает душу. Джессика Райн. Нет, девушка не сильно сожалела о ее смерти или терзалась невысказанными словами и неисполненными обещаниями. Бывшая помощница – вечный памятник слабости, глупости и наивности «всемогущей» главы гильдии теней. От этого на душе становилось еще гаже и тоскливее.
Достигнув здания родной гильдии, девушка первым делом зашла в свой кабинет и взяла из ящика стола небольшой мешочек с монетами взамен украденного в трактире. Заметив собственное отражение в одном из зеркал на этаже, она ужаснулась и решила, что негоже представать в таком виде перед начальством. Вскоре явился мальчик, сын одного из работников гильдии, которому негде было жить и которого великодушно приняли в «семью», используя в качестве служки. В воспитательных целях. Сам он хотел стать «как папа» и носил черную повязку на одном глазу для устрашения. Девушка оглядела растрепанного мальца в недорогом поношенном камзоле и дала ему задание, которое было выполнено незамедлительно.
- Королева нашлась? – спросила она бодрым голосом. Мальчик поднял на нее хмурое лицо и покачал головой. Его отец не появлялся уже несколько дней.
Жесткие меры – вещь хорошая и порой оправданная, правильная и необходимая с общегосударственной точки зрения. Беда в другом – совести ведь общегосударственную точку зрения не навяжешь. А вы пока еще не настолько очерствели, чтобы идти по трупам. Особенно – трупам с подозрительно знакомыми чертами лица. (с)
Дорогу к этому кабинету с закрытой дверью она запомнила еще при первом, несколько самоуверенном визите. Сейчас же девушка остановилась в нерешительности, сомневаясь: правильно ли поняла подсказку. Прошла примерно минута, и наемница, пожав плечами, открыла дубовую дверь, вступив на порог комнаты.
Вряд ли можно сказать, что жизнь девушки разделилась на два отрезка: до войны и после. Действительно, были некоторые изменения, но точнее всего их описывает слово «незначительные». Этот кабинет не претерпел даже их. Гильдия магов осталась такой же таинственной, немного суровой, немного задумчивой, как и хозяйка этого кабинета, могущественная глава гильдии, временный регент и просто загадочная личность госпожа Шайлтрисс Поэльё. Неизменное платье, золотые волосы, безупречные черты лица и бездонные синие глаза. Маска добавилась, но и она не смогла скрыть принадлежность девушки к высшей знати. Что же она подумает, увидев практически оборванку?
Сиреневые атласные шаровары закрывали ноги до середины голени и делали фигуру девушки угловатой и худой. Ноги были обуты в хромовую обувь такого же светло-коричневого цвета, как и что-то, похожее на полушубок, накинутый на плечи. Под ним виднелась белая рубаха с небольшим вырезом и красной замысловатой вышивкой: ворот и рукава оплела лоза с распустившимися алыми бутонами, на подоле сошлись в бою петухи. Русые волосы заплетены в косу и повязаны яркой лентой цвета ночного неба. В глаза бросаются ставшие короче волосы с четкими косыми концами, будто косу срезали на середине. А под слоем ткани до сих пор кровоточит глубокий порез в том месте, где кончаются светлые пряди.
Девушка стоит прямо, теребит многочисленные браслеты и смотрит в глаза эльфийке. В собственных капля стыда смешивается с радостью. Больше не от того, что оказалась права, а от того, что жива эта строгая умная леди. Прошла минута, оборванка сделала шаг навстречу.
- Вы хотели меня видеть?
